Подсолнух, рыжие счастливые...

Подсолнух, рыжие счастливые...

— Подсолнух, вставай, проспишь! Это кричит мой старший брат Макс из ванной, а Подсолнух — это я. На самом деле меня зовут Даша, мне 15 лет. А Подсолнухом меня называют все мои близкие — папа, брат Макс, друзья и одноклассники. И все из-за моих огненно-рыжих волос и ярких веснушек. Мой брат учится в выпускном классе, занимается плаванием, прекрасно знает математику и собирается поступать в университет на мехмат. Высокий, широкоплечий, с русыми волосами пронзительно-синими глазами, он сводит с ума старшеклассниц. А сам относится ко всему этому равнодушно. Он верен одной любви — математике.


У меня была длинная коса, но из-за глупой привычки многих дергать за нее, приговаривая «Рыжий конь, как огонь!», я постриглась, и сейчас мои рыжие вихры торчат во все стороны, делая меня еще больше похожей на подсолнух.


— Солнце, пошла последняя минута! Еще немного, и тебя ждет бодрящий душ из чайника.


Зная, что Макс всегда исполняет свои обещания, я, наконец, влезла из своей уютной постели. Когда дожевывала бутерброд, дверь квартиры за нами уже захлопнулась.


— Сегодня за тобой уборка, — напомнил Макс тоном, не терпящим возражений. — Папа приедет рано, а у меня тренировка после уроков.


Вот так всегда. Я отдуваюсь за всех. Но спорить с Максом бесполезно. Вообще-то мы с ним почти не ссоримся, но мужское большинство в нашей семье совершенно меня не устраивает.

Наша мама... И новая папина любовь...

Два года назад наша мама, подвижный, энергичный человек, погибла в автокатастрофе. Эта нелепая смерть надолго выбила нашу семью из привычной колеи. А папа, большой балагур, ни дня не живший без шуток и анекдотов, как-то сразу постарел, замкнулся в себе. Раньше, приезжая из рейсов, он рассказывал очень смешные истории, случившиеся с ним в дороге. И мама, вытирая слезы от смеха обнимала его за широкие плечи.


И только полгода назад за одним из нечастых совместных ужинов папа как-то неуклюже стал рассказывать анекдот о мухе в салате. Мы с Максом переглянулись. Папино чувство юмора стало постепенно возвращаться. Потеплели его глаза, в них появился блеск, он даже помолодел. И я поняла, что папа влюбился. Я тут же выложила эту новость Максу, но он отмахнулся:


— У тебя одна любовь на уме. Займись-ка лучше математикой, скоро конец четверти.


Но однажды за завтраком, наливая чай, Макс сказал:


— По-моему, ты права. У папы кто-то есть. И это замечательно!

— Что?! — я чуть не поперхнулась чаем. — Ничего хорошего в этом нет! Еще не хватало, чтобы какая-то динозавриха заняла мамино место!

— Во-первых, мамино место никто никогда не займет, во-вторых, ты не имеешь права вмешиваться в папину жизнь, а в-третьих, допивай быстро чай и марш в школу.


Кое-как досидев до конца уроков, я помчалась домой. Выполнив золушкину работу, я поставила любимый диск и завалилась на диван. Я не слышала, как вошел Макс и выключил музыку.


— Подсолнух, нам надо поговорить.


Макс опустил голову, собираясь с мыслями. Потом очень серьезно посмотрел на меня и сказал:


— Папа хочет познакомить нас с его женщиной и ее сыном.


Я слетела с дивана.


— Еще чего! Я не желаю никаких знакомств и заявляю, что если она переступит порог нашего дома, моей ноги в нем больше не будет!


Взгляд Макса сверкнул.


— Ты — законченная эгоистичная дрянь!


Макс выпалил это и сразу осекся, увидев май округлившиеся глаза.


— Подсолнух подожди!


Я стояла как вкопанная и зачарованно смотрела на приближающуюся смерть. Но закипевшая обида уже вытолкнута, меняю дома. Я бежала, не разбирая дороги. Наконец подняла голову и увидела, что стою прямо на проезжей части дороги, а на меня мчится большой автобус. Я стояла как вкопанная и зачарованно смотрела на приближающуюся смерть. Вдруг чья-то сильная рука схватила меня за плечо и выдернула на тротуар.


— Ты что, обалдела? Надоело жить? А о водителе подумала?

— Отстань от меня! Почему я должна о ком-то думать? Кто, наконец, подумает обо мне?!

— Рыжие все такие психованные или через одного? — уже спокойнее и с иронией спросил тот же голос.

— Все! — выпалила я и только сейчас взглянула на своего спасителя, чтобы выдать ему некоторые сведения из жизни рыжих. На меня, широко улыбаясь, смотрел через очки абсолютно рыжий, с веснушками на носу, высокий парень лет 20.


Мы посмотрели друг на друга и... рассмеялись. Обида, боль, злость растаяли в воздухе, уступив место здоровому чувству юмора.


— Стас, — протянул руку парень и снова широко улыбнулся.

— Подсолнух... то есть Даша, — моя ладошка утонула в его широкой ладони.

— Можно, я буду звать тебя Подсолнух? Это прозвище тебе очень идет.

— Можно. Меня все так называют.

— А что у тебя случилось? Почему ты в таком состоянии очутилась на улице?


Я хотела быть сильной, но глаза, помимо моей воли, стали наполняться слезами.


— Пойдем, присядем где-нибудь, и ты мне все расскажешь.


Мы пришли на летнюю площадку ближайшего кафе. Там я рассказала Стасу всю свою историю. Он протянул мне носовой платок и сурово сказал:


— Вытри нос. Макс совершенно прав! Ты ведешь себя эгоистично. В твоем возрасте сложно принять некоторые вещи. Понимаешь, человеку нужно, чтобы рядом был тот, кто разделит с ним все — и хорошее, и плохое, а в трудное время будет опорой и поддержкой.

— Но ведь у отца есть мы!

— Дети — это совсем другое. Макс скоро уедет учиться, ты выйдешь замуж. И все. Отец останется в полном одиночестве. Подумай об этом.


Он улыбнулся грустно и печально.


— Ты рассуждаешь как старый, умудренный опытом пингвин.

— Просто я живу вдвоем с мамой уже много лет — с тех пор как умер отец. И я вижу, как ей одной тяжело и морально, и материально. Но она боится, что другой мужчина не сможет быть мне отцом. А я хочу, чтобы она была счастлива.

Большая взрослая жизнь подсолнуха...

Мы оба замолчали. Большая взрослая жизнь вдруг с головой накрыла нас своим крылом. Потом мы долго гуляли по городу, ели мороженое, болтали о разной чепухе. Рядом со Стасом мне было очень спокойно. Только я боялась спросить, есть ли у него девушка.


Папины проблемы сразу отступили на задний план. Я почти забыла о нашей с Максом ссоре. Я вообще находилась в состоянии какой-то невесомости. Время разделилось для меня на две части — до знакомства со Стасом и после. Он стал моим другом, мы говорили обо всем на свете. Он постоянно интересовался моими успехами в школе и говорил, что учеба должна быть для меня на первом месте. Тогда мне становилось очень скучно.


Однажды он позвонил и назначил встречу в соседнем сквере. Я решила удивить Стаса. Взяла косметику у моей соседки по парте. Вообще-то пользоваться ею я не умею, но я сделала со своим лицом все, что могла, надела мамины туфли вместо любимых кроссовок, гладко причесала волосы. Он не сразу узнал меня, а потом посмотрел внимательно и залился смехом. Я обиделась, повернулась, чтобы уйти, но Стас взял меня за руку и сказал:


— Подсолнух, извини, не обижайся.


Потом обнял меня за плечи и усадил на ближайшую скамейку. Он взял мою руку одной рукой, другой взъерошил мои волосы й посмотрел в мои глаза. Это длилось так долго, что мне стало не по себе и даже захотелось убежать.


— Подсолнух, зачем это все?

— Ну, наверное, тебе нравятся девушки старше меня, а они ведь пользуются косметикой, и твоя... девушка тоже?


Я пыталась унять мой дрожащий голос, но он меня не слушался. Стас улыбнулся.


— Солнышко мое, ты — моя девушка. Ты мне нравишься такой, какая есть, и никакой макияж, к счастью, не способен испортить твою прелесть.


Он сказал это очень серьезно и глядя мне прямо в глаза. Мое сердце подкатилось прямо к горлу, и я сделала судорожный глоток, чтобы оно не выскочило совсем. Потом Стас наклонился и нежно прикоснулся губами к моим губам. Дома меня распирало от желания поведать всему миру о своем счастье. И я сказала брату счастливым голосом:


— Макс, а какие у нас семейные обстоятельства на сегодняшний день?


Он истолковал мое настроение по-своему.


— Сегодня у нас будут гости. Папа хочет познакомить нас с одним человеком.

— Поняла, он приведет эту женщину. Тогда меня дома не будет.

— Если ты сбежишь, — голос Макса дрожал как натянутая струна, — я больше никогда не буду с тобой разговаривать!

Встреча которая перевернула все...

И, хлопнув дверью, Макс ушел к себе. Я побрела в свою комнату и, забравшись с ногами в любимое кресло, просидела в нем до папиного прихода. Они с Максом колдовали на кухне: звенели стаканами, хлопали крышками кастрюль. Я поплелась к ним.


— А вот и солнце выглянуло! — притворно-бодрым голосом сказал папа.


Макс угрюмо глянул на меня. С неохотой, но добросовестно я приготовила салат, расставила тарелки на новой скатерти. Когда раздался звонок в дверь, Макс уже снял передник и вымыл руки. Папа помчался открывать. Послышались голоса, потом стук каблуков, и в дверях кухни появились двое. Еще молодая невысокая женщина вопросительно посмотрела на папу, потом на нас.


— Знакомьтесь, это мои дети — Максим и Даша, а это Ирина... Петровна и ее сын — Станислав.


И тут я увидела, что в кухню вслед за женщиной с огромным букетом цветов и коробкой конфет вошел... Стас с округлившимися от удивления глазами. А я села на стул, вовремя подставленный Максом. Теперь в нашей большой дружной семье два подсолнуха! И, похоже, скоро будет третий...

Оставить комментарий